Как выставка в детской библиотеке может повлиять на общение между родителями и детьми, а из детских игр возникает добрососедское сообщество. И… при чем здесь холодильник?
Дети и взрослые встали в круг, внутри которого ходит вОда: «Боб!» - говорит он, глядя на очередного игрока. «Боб, боб, боб….били-били-боб!» - если на этом «били-били…» игрок не успевает прокричать «Боб!», он сменяет водящего. Для большинства детей, да и многих взрослых, это новая игра, но они сразу включаются, и вот уже кто-то очень быстро тараторит «боб, боб…», а кто-то поддразнивает папу, приятеля или педагога. Так проходила разминка на предпоследней встрече лаборатории «Галерея на холодильнике».
Полтора месяца назад семьи, участвующие в лаборатории, не были знакомы между собой, но сейчас как дети, так и взрослые вместе и на равных играют в игры, которые предлагают проводящие занятие Роман Александров и Денис Бакланов, а также рисуют и конструируют из бумаги, рассуждают и внимательно слушают друг друга. Самому младшему участнику лаборатории – лет пять, самой старшей – больше пятидесяти.
Лаборатория «Галерея на холодильнике» проходила в Детской городской библиотеке №4 в Петербурге с 17 февраля по 30 марта. Участники лаборатории - семьи с детьми, прошедшие предварительный отбор в open-call'е библиотеки. Каждую субботу они встречались с художником и педагогом проекта Романом Александровым и куратором от библиотеки Денисом Баклановым, чтобы снять слепок с повседневных творческих процессов и пересобрать их в другой форме.
«Галерея на холодильнике» реализована в партнерстве с ЦСИ «Музейный опыт», победителем конкурса по приглашению программы «Эффективная филантропия» Благотворительного фонда Владимира Потанина. Идея проекта разработана Анной Гончаровой в рамках лаборатории «Репрезентация: чьи голоса звучат в музее», проводившейся ЦСИ «Музейный опыт».
Как объясняет Анна Гончарова, руководитель проекта «Галерея на холодильнике», игры делают встречу привычной и безопасной. Игры в лаборатории каждый раз - разные, как и темы для разговоров и творчества.
На предпоследнем занятии вместе с Романом участники вспоминают книгу, которую обсуждали на первой встрече, «Фабрику слов» Докампо Лестрада. В ней действие происходит в стране, где, чтобы произнести слово, его нужно сперва купить и проглотить, как пилюлю. И если кто-то из взрослых может потерять свое слово, то дети ловят таких «потеряшек» сачками. Как выражать свои чувства, если у тебя есть только набор из трех случайных слов? А как быть, если слов совсем нет? Какие слова вы бы купили первыми? И как выразить свою мысль, если какие-то слова попали под запрет? Размышления и упражнения на эти темы помогли настроиться на разговор о выставке, которая открылась уже через неделю.
«Нам очень важно было поймать слова, которые участники говорят друг другу, или о процессе, или о себе, - говорит Роман Александров, - Хотелось понаблюдать, какие открытия каждый из нас совершает в повседневности. Ведь что-то маленькое, но новое для нас, тоже достойно называться открытием».
Обсудив формат будущей выставки – картинки и записи на бумажных лентах, свисающих с потолка, а также то, каким будет открытие, участники задаются вопросом, как посетители смогут включиться в творческий процесс? Когда позже мы с командой будем обсуждать встречу и проект в целом, Денис и Роман обратят внимание на это намерение поделиться полномочиями, правом на творческое высказывание со зрителями: «Важно, что участники теперь говорят не только о том, что делают и сделали сами, они задумываются, как можно организовать пространство для других, для тех, кто придет на выставку: будет ли у них возможность творчества, как они смогут высказаться?».
Отзывы родителей
Родители охотно соглашаются поговорить о лаборатории. «Я не думал, что мне придется самому во всем участвовать, но надо отдать должное, мне нравится. Это такое ненавязчивое общение, ни к чему не обязывающее, но энергетически очень теплое. Сейчас не хватает чего-то, что объединяло бы людей, давало теплоту, а это важно», - говорит Максим. – Интересно, что встречаются люди, которые не знакомы и иначе не взаимодействовали бы никак».
Максиму вторит Татьяна: «Мне кажется, в таком общении – наше спасение. Я была здесь с внуком только пару раз, замещала сына, который обычно приходит. И нам всем троим здесь безумно нравится».
Карина рассказывает: «Когда я коллегам на работе рассказываю, что здесь происходит, мне задают миллион вопросов, из которых главный – как на такие лаборатории попасть. Обычно мы все, в основном, живем так: дом-работа-дом-спорт. А сюда приходишь и отдыхаешь в хорошем обществе и со своими детьми. Позитивно, интересно, необычно, увлекательно. Мне кажется, это очень много дает. Например, детей начинаешь иначе слушать, внимание заостряется. В воскресенье, понедельник и вторник ты еще весь в этом послевкусии, и со старшим, который с нами не ходил, начинаешь по-другому общаться, что-то используешь. Как минимум, задумываешься…»
Другая Татьяна, мама одного из самых младших участников лаборатории, делится: «Раньше мы по субботам ходили на мастер-классы и ожидали, что это будет какое-то продолжение. Это ожидание разошлось с реальностью с первого момента, когда мы зашли и увидели стулья, стоящие кругом. Лев не очень общительный ребенок, и за месяц произошел огромный скачок. Мы посетили все занятия, и сейчас он может общаться со взрослыми. Лев – человек настроения, поэтому, чтобы куда-то сходить, его нужно заинтересовать еще когда мы собираемся. Но с этими встречами не возникало такой проблемы: «Да, мы идем!». И готовность выполнять задания, что-то делать – да, мы это нарисуем, и про то напишем. Вчера Лев нарисовал для Романа открытку, и в ней он использовал такое весомое взрослое слово «учитель»».
Отзывы родителей из соцсетей библиотеки.
Встреча заканчивается, но пары взрослых и детей не сразу покидают библиотеку: остаются пить чай, разговаривать. Доделывать работы или листать книжки. Мы с Анной Гончаровой, Денисом Баклановым и Романом Александровым тоже остаемся, чтобы немного поговорить.
Как возникла идея лаборатории?
Рассказывает Анна Гончарова: «В повседневном опыте библиотеки нет места для того, чтобы поговорить о чем-то кроме книги. Я участвовала в лаборатории «Репрезентация. Что голоса звучат в музее?», и на одном из занятий было задание: собрать свой музей из фотографий, предложенных другими людьми. В этот момент я поняла, что хочу сделать: неожиданную галерею, которую можно было бы собрать по-разному. Но это представление не складывалось в проект, пока сокуратор лаборатории Елена Возмищева не спросила меня, какие проблемы приходящих к нам родителей и детей может решать будущий проект. Я подумала, что можно обратить внимание на общение и взаимодействие внутри семьи, на запросы, которые тут есть. В лаборатории мы много говорили о том, как представить голоса детей и подростков. Но как их соединить с родителями? Ведь дети приходят не одни, и важный для детей диалог выстраивается именно при участии близких взрослых.
Основная территория общения в семье – кухня, основное пространство репрезентации совместных впечатлений и творчества – холодильник. Так и родилась Галерея на холодильнике. А главным фокусом проекта стал диалог внутри семьи: что в нем происходит, как его подсветить.
Я считаю, что детское творчество является творчеством в полном смысле этого слова, потому что это переосмысление реальной жизни. И одна из задач проекта – чтобы родители по-другому начали относиться к творчеству своих детей, чтобы они занимались творчеством рядом с ними, совместно с ними или вообще отдельно, чтобы никак на него не влиять. Когда дети и родители делают что-то вместе, но каждый – из полноправной позиции творца, возможен настоящий диалог».
Первые рефлексии команды
Денис говорит: «На лабораторию записалось больше 20 семей. Большинство ходили почти на все встречи, и в результате сложился такой костяк из 14 семей, который, надеюсь останется с библиотекой. Первоначально дети и взрослые существовали в сцепке «я люблю только маму и буду только с мамой», сейчас дети между собой подружились, да и взрослые тоже. У нас не стояло специальной цели создать сообщество, но участники, взрослые, стали сами ее озвучивать».
Роман добавляет: «Только на третьем занятии я почувствовал, что дети и родители в самом деле могут делать что-то свое по отдельности. То, что они в какой-то момент стали выдыхать и каждый заниматься своим, даже если рядом – может быть, это не столько для библиотеки, сколько по-человечески, для семьи, для этих людей – важно. Сами участники много об этом говорят: мы иначе увидели друг друга, мы стали по-другому взаимодействовать».
«Рома – увлекательный, Дёня – развлекательный»
В подзаголовке – высказывание одного из младших участников «Галереи на холодильнике». Мы говорим с Денисом и Романом о том, как были устроены встречи и процесс. Денис поясняет: «Роман планировал встречи, продумывал стратегию, мы втроем обсуждали эти планы и мы с Романом вели занятия. На мне также была онлайн-коммуникация, я вел дневники лаборатории, отвечал за атмосферу, поддерживал участников лаборатории в телеграм-чате».
О планах занятий и выборе игр Роман рассказывает подробнее: «На проект собралась группа незнакомых людей, у них не было совместного опыта, и было очень важно, чтобы на первых встречах они немножко знакомились друг с другом, а также сами с собой и тем членом своей семьи, с которым вместе пришли. Каждая встреча начиналась с маленькой игры. Игра была направлена на то, чтобы все участники почувствовали себя в библиотеке, вспомнили, что это безопасное пространство, где тебя видят и слышат.
Мы старались напоминать участникам, что нам важно задавать себе вопрос: «что нового я узнаю про себя, про того, с кем я пришел, про людей в целом?». Это большая и сложная работа: поначалу многие отвечали «Ничего не узнал», и только постепенно стали открывать какие-то вещи. Ценность маленького открытия, например, «моя мама любит золотой цвет» поначалу пропускалась, участники не замечали таких вещей, а вообще-то мелочи – это важно. Чтобы репрезентация состоялась в том числе. И нам было важно, чтобы сами участники стали это замечать: что может подсветить их опыт, их личность…»
На каждой встрече перемежались и совмещались игры, диалоги и творческие задания. Роман приводит примеры: «Я искал задания, которые могли бы помочь остаться в процессе, выдохнуть, расслабиться и в то же время что-то осмыслить. Например, дорисовка – довольно простая идея, и очень хорошо подходит для знакомства: мы брали листы бумаги по количеству букв в имени. На каждом листе писали одну букву. Листы складывали пополам, собирали в книжечку, и я предлагал участникам к частичкам буквы дорисовывать свои образы и сюжеты и потом рассказывать, почему именно это появилось рядом с кусочком буквы. Получалось, что каждый создавал своими руками арт-объект и при этом что-то про себя открывал группе и себе.
Или в игре «броуновское движение» я предложил всем представить, что комната - это плот, на котором мы сидим посреди океана. Это большой плот, но довольно неустойчивый. Если мы собираемся все на одной стороне, то он переворачивается. Поэтому мы двигаемся, но все время помним, что мы должны быть равномерно распределены. Этот игровой момент очень помогает включиться юным участникам. И люди перестают думать, что они сейчас походят, потому что их заставили, но будут заняты в игре своими делами и мыслями. Они начинают следить за остальными, как-то соотноситься друг с другом в этом пространстве.
Также мне было важно через разные упражнения позволить всем участникам встречаться, хотя бы коротко. Иногда они встречались в мини-группах или в парах и чуть-чуть разговаривали, как это было с карточками из Имаджинариума, где каждый по карточке немножко рассказывал о себе».
То, что важно каждому
«Галерея на холодильнике» - практическое завершение образовательно-проектной лаборатории «Репрезентация. Чьи голоса звучат в музее?». Получился ли момент именно репрезентации, когда библиотека что-то показывает и рассказывает про тех, кто делал выставку, дает им возможность высказаться?
Судя по наблюдениям команды – да, получился. Денис рассказывает: «К нам одна семья приезжала из другого района города. Когда женщина узнала о галерее, она сказала, что это точно нужно ей и точно нужно ее дочке, потому что они постоянно делают такие галереи у себя дома.
«Галерея…» стала лакмусовой бумажкой, проявляющей то, что важно каждому из нас. Впоследствии участники были очень благодарны проекту и тому, что была предоставлена возможность, создать выставку своего совместного творчества».
Анна говорит о том, что видит по итогам проекта: «Эти семьи приходят сюда не за книжками, мы не приглашаем их сюда формально, чтобы они делали что-то для нас или про нас, мы дали им возможность говорить про себя.
Я вспоминаю лабораторию о репрезентации, ее кураторы настаивали: нужно задаваться вопросом, что важно для вашей аудитории, сообщества, участников проектов, и наблюдать как оно там прорастет – мне кажется, нам удалось идти от запросов, прикоснуться к тому, что волнует участников, а не работать с какой-то гипотетической проблемой».
Роман дополняет: «Изначально мы не приглашали, не отбирали "особенных" участников — талантливых детей, творческие семьи, это просто семьи, которые по каким-то своим причинам откликнулись на приглашение библиотеки. И работа строилась не вокруг эстетической ценности результатов/ продукта, а вокруг того, как мы по-разному видим, наблюдаем, свидетельствуем, осознаем, фиксируем эту жизнь, этот мир, себя в нем. Участникам за короткий срок удалось проявить что-то личное, собственное от каждого. Это опыт, с которым еще много можно работать и как-то его осмыслять, думать, как еще можно сделать, как усилить это воздействие».
Что было самым трудным?
Первым говорит Денис: «Во-первых, переживания по поводу запуска проекта. Понятно, что адресно я сообщал тем, кто приходил в библиотеку, что мы приглашаем в лабораторию, я делал обзвон всех участников, но первый момент: какой произойдет набор, сколько человек дойдут, и кто это будет, ведь все разные… Наверное, это даже не сложность, а какое-то волнение. А потом у меня не было таких уж проблем. Я могу положиться на Рому, на Анну, меня всё устраивало.
В чате я общался с участниками постоянно. И в какой-то момент я стал чувствовать, что лаборатория будто бы копнула немножко глубже, чем только репрезентация. Взрослые участники хотели лучше понять себя, своего ребенка. И меня немного, наверное, беспокоило это, потому что у нас нет такой глубокой психологической практики, на которую был все-таки запрос у наших участников».
Роман продолжает: «Для меня самым сложным было найти баланс, чтобы не давить на участников, ничего им не диктовать. Форма, если она зафиксирована, начинает диктовать. И может вообще ничего не получиться, потому что мы не знаем этих людей, не знаем, на что рассчитывать. Бывало, что мы о чем-то договариваемся на следующее занятие, но вот проходит неделя, мы приходим, видим, что что-то работает иначе, и делаем всё по-другому. Классно, конечно, когда мы знаем, что нам надо связать 10 пар носков, и вот у нас схема, по которой мы это делаем, а если не успеваем – вяжем дома, а если и дома не успеваем – идем на Апрашку и покупаем для выставки… В том, что мы делаем, много живого именно потому, что мы так не делаем, не используем никаких «костылей» и заготовок. Это очень интересно, но очень волнительно».
Анна добавляет: «Что мне было сложно – это доверять. С Романом мы познакомились в январе, уже благодаря проекту, Денис пришел работать в библиотеку за месяц до этого. Когда я писала заявку на проект, Денис еще не работал в библиотеке, и мне нужно было сначала доверить ему в принципе реализацию, за неделю-полторы до начала, нужно было передать ему идею, найти аргументы, чтобы он этой идеей проникся.Получается, что диалог выстраивался не только с участниками лаборатории, но одновременно - между нами. И как будто это два процесса, у которых была параллельная динамика, не сразу, но постепенно раскрывались как дети с родителями, так и мы трое в сотрудничестве между собой. И как то, что происходит со взрослыми, так или иначе влияет на их детей, так и наша динамика влияла на динамику участников».
Мы говорим о том, что можно было бы сделать иначе в следующий раз. Роман реагирует: «Я знаю, что тут сказать! Больше времени! Много пространства для занятий! Мне все время хотелось, чтобы мы побегали. Если бы позволял сезон, мы бы что-то делали на улице и во дворе, но точно было бы полезно иметь больше места, иметь возможность разводить взрослую группу и детскую. Я бы подумал также о форме представления результатов, чтобы это могла быть не только выставка, а еще, допустим, док-театр или что-то другое, то есть чтобы могли быть варианты».
Денис возражает: «А мне нравится, что пространство такое камерное, но, конечно, хорошо было бы иметь возможность побольше подвигаться. Понятно, что мы работали в том пространстве, которое у нас было. Но мне кажется, благодаря ему тоже возникали какие-то творческие моменты – вот в таких условиях, но мы все равно можем создавать что-то, можем себе позволить процесс творчества. Камерность создает свой уют, свое расположение и безопасность».
Анна поддерживает эту мысль: «Участники именно это пространство обживали и обжили. Они теперь приходят в библиотеку и видят ее как место, а не как функцию, видят свои «следы»: вот это мы делали, а это мы переставили, а здесь мы играли… Они стараются книги поставить на место, а не побросать как-нибудь».
К тому, что еще хотелось бы сделать иначе, Денис добавляет: «Возможно, я бы еще дополнил занятия какими-то практическими вещами, возможностью поделать что-то руками. Был такой запрос у участников – поделать что-то из пластилина или глины, например».
Роман замечает, что лучше бы, чтобы разброс в возрасте детей не был таким большим: «Если в группе участники разного возраста, с разной скоростью, от очень медленных до очень быстрых, то все-таки правильная динамика складывается со скоростью самых медленных участников. Можно их игнорировать, но чему мы учим группу в этот момент?»
Анна улыбается: «Я бы, наверное, в следующий раз заложила ресурсы на документирование происходящего. Основатель реджио-педагогики Лорис Малагуцци предлагал документировать детское творчество, когда текст, фиксирующий то, что ребенок говорит и то, что он делает, пока, например, рисует, сопровождает сам рисунок и это оформляется в какие-нибудь красивые карточки. Все это вместе воспринимается как произведение искусства».
Роман поддерживает эту мысль: «В реджио-педагогике действительно много полезного, в том числе –то, как организовано документирование. И тут вот что важно: сам документальный материал становится источником для дальнейшей работы, или материалом выставки. То есть процесс становится источником того, что мы потом представляем, мы не обязываем участников стараться или как-то существовать в рамке, которая ведет нас к конкретной цели».
Выставка
В начале апреля в Детской библиотеке №4 появились не то заросли из бумаги, не то лабиринт из чьих-то впечатлений и размышлений – такой вид приняла итоговая выставка «Галереи на холодильнике». Открытие состоялось 6 апреля и прошло в формате детского дня рождения - с воздушными шарами (которые, по законам жанра, в какой-то момент можно было оглушительно лопнуть), небольшим детским концертом, играми, поделками и проделками, и даже с роскошным тортом, который участники с благодарностью вручили команде проекта.
Впечатлениями о лаборатории участники поделились в формате игры «самое-самое». Например, кто-то из детей сказал, что самым неожиданным была стена со словами, обозначающими эмоции, в зале, где проходили встречи, а кто-то из взрослых - что самое непонятное - как выполнять творческие задания, когда не дают инструкцию, но надо пропускать решения через себя. А самым незаметным стало то, как все участники изменились. Роман Александров заметил, что самым сложным было то, что невозможно будет сделать большие работы, что невозможно собрать какие-то инсталляции, но при этом очень хотелось отразить приключения, которые происходили со всеми во время занятий. Развеска выставки - длинные ленты с фразами и работами в очень разных техниках, но умещенными на небольшие картонные квадратики.
"Я приглашаю вас входить в пространство выставки, смотреть и прежде всего прислушиваться к тому, что происходит у вас внутри," - напутствовал гостей Роман.
Рефлексии по следам выставки
Как был придуман такой формат выставки?
Отвечает Роман: «Это странная форма, и она как будто не связана с названием проекта. Здесь нет ни дверей холодильника, ни гигантского холодильника, ни размороженной курицы, ни замороженного сельдерея. Надо сказать, что мы действительно очень много всего думали и придумывали, пока выбирали формат. С одной стороны, нам было важно сделать пространство, привлекающее внимание тех, кто просто придет в библиотеку. И это первое, наверное, о чем мы договорились: никакой привычной экспозиции «картинки в рамочках на стенах». Потому что все к этому привыкли, настолько, что уже не замечают картинок на стенах, не обращают внимания.
Потолки в библиотеке очень высокие, и это счастье. Ленты спускаются с потолка почти до пола, и на них размещены материалы, которые мы собрали за время лаборатории - крошечные творческие работы участников, практически, их дневниковые записи. Мы просили всё умещать на квадратиках, которые мы заранее подготовили, чтобы потом было легко монтировать. Эти квадратики с текстами, с коллажами, картинками, фотографиями, можно по-разному разместить в пространстве.
У нас было всего шесть встреч – это очень мало, особенно, если собираются незнакомые между собой люди, не профессионалы-художники В целом, было ощущение от процесса в лаборатории, что он такой хаотичный, потому что каждый думает о своем, каждый чувствует свое, и вдруг вбрасывает и проявляет эти мысли и чувства. И это как гирлянда – в неожиданном месте загорается, гаснет, загорается где-то еще. Так и появилась идея: расположить картинки хаотично, на первый взгляд. Зритель, приходящий на выставку, сначала, может быть, ничего не понимает, но если наблюдает, то заметит на некоторых листах, например, семь квадратиков. Скорее всего, эти семь квадратиков — это дни недели, наблюдения одного человека о своих открытиях. Или, возможно, это один и тот же день, который так или иначе записали и зафиксировали у себя разные люди. И можно увидеть, как у одного человека прошла, допустим, такая-то среда в марте. У другого то же число, та же среда — вот так. И это невероятно увлекательно наблюдать, как в одном и том же городе, в один и тот же день жили совершенно разные люди, и что с ними происходило, и как они об этом рассказали, и что для них было важно.
Я несколько раз приносил какие-то заготовки на занятия и советовался. Эту идею я тоже принес, повесил несколько лент и показал, как это может быть. Мне ужасно не хотелось заигрывать с участниками: «Предложите свои идеи, и мы их реализуем».
У нас было не так много времени, чтобы экспериментировать и пробовать форматы выставки вместе. А предложить что-то придумать и выбрать из того, что придумали, мне кажется, было бы нечестно: если бы это были какие-то привычные нам картинки на стенах, мы, команда, не согласились бы. Поэтому я брал на себя вот это придумывание, формы, какие они могут быть. Мы согласовывали их с Аней и Денисом и представляли нашим участникам».
Анна комментирует: «Это сильно отличается от моих первоначальных ожиданий. У выставки работ художника обязательно есть кураторское сопровождение – тексты, сопроводительные материалы, которые помогают понять, почему экспозиция выстроена так, и другие способы показать контекст, в котором творит художник. К детскому творчеству никогда не применяются эти музейные и кураторские практики. И для меня важно сделать так, чтобы к детскому творчеству тоже стали применять современные экспозиционные методы и практики, чтобы взрослые начали об этом думать, чтобы детский голос стал слышен. И на этой выставке мне тоже хотелось, чтобы были экспликации и большие тексты, и видео процесса... Но в итоге то, какой она получилась, отвечает моим запросам. Мне кажется, что художник, будь ему 2 года, 5, 12 или 96, он все равно фиксирует моменты. Здесь тоже произошла фиксация моментов, выставка точно отличается от стандартной выставки детского рисунка, куда мама отбирает 10 рисунков на свое усмотрение».
По каким критериям можно оценить, что цели проекта достигнуты?
Роман предполагает: «Тут, возможно, уместнее говорить не о целях, но о фокусе внимания. Для Анники и Дёни было важно, чтобы люди не просто собрались, но чтобы был какой-то задел на взаимодействие с пространством и с библиотекой в дальнейшем. Мне кажется, это получилось. Второй фокус, который требует много внимания: к нам приходили дети и родители вместе, и тем, и другим нужно было найти способ быть искренними в присутствии своих близких. Иногда это получалось очень хорошо и спокойно. И в целом к концу проекта этот уровень искренности и доверия – совсем не такой, каким был в первый раз. Мне кажется, и для участников ценно было почувствовать, что что-то важное с ними происходит. А для библиотеки как институции это еще способ попробовать работать по-другому, без гонки.Понятно, что каждый из этих шагов мог бы быть больше, но в тех рамках, которые у нас были, всё получилось очень хорошо. Даже те вещи, которые поначалу мне казались нереальными».
Что вам дал опыт лаборатории?
Роман: «Надо сказать, что это очень большой вызов, когда ты оказываешься внутри довольно интенсивного процесса за короткий срок, нужно сделать что-то важное и серьезное с огромным количеством неизвестного.
Для меня важно было увидеть, что можно работать, когда есть такие разнородные участники: родители, дети разного возраста, из разных сфер. У меня это первый опыт работы с настолько разными людьми одновременно, да еще и с семьями. Самое близкое по формату, что у меня до сих пор было – когда я работал с одной возрастной группой, а мой соведущий – с другой, и мы встречались группами и снова расходились, но не было такого, чтобы все всё время находились в одном пространстве. Лаборатория дала шанс познакомиться с тем, как это происходит, увидеть, что это возможно, что есть лакуны, но есть и сильные стороны. Это всегда очень непросто. Родитель либо в роли ассистента выступает, и у ребенка есть субъектность, но её нет у родителя, либо, наоборот, родитель перетягивает одеяло на себя, например, отнимает фломастер у ребёнка, потому что хочет выразить что-то своё. Здесь, мне показалось, получился такой равноправный диалог, и тем и другим удалось сказать что-то от себя. Несмотря на сжатые сроки, получилось как-то очень глубоко. И то, что они действительно собрались в команду, сформировались в сообщество – я очень этим впечатлен. Дальше мне надо для самого себя этот опыт обдумать.Еще я никогда не работал с библиотекой. У нас не очень библиотечная получилась история, не то чтобы мы книги на занятиях писали. Но все-таки мы работали с книгами, и они оказались хорошим импульсом для творчества, источником тем и форм работы.»
Денис: «Пожалуй, у меня это тоже первая такая практика. Обычно ты либо с детьми работаешь, либо с родителями, а тут – совместное творчество. И важно было сохранить этот момент совместного действия.Мне было важно увидеть, что такой формат встраиваем в библиотечное пространство, что это формат библиотечной практики, не развлечения. И что есть возможность двигаться дальше».
Анна: «Пересобирать стеллажи и писать книги – это делает сейчас каждая вторая библиотека. Здесь нужно искать междисциплинарные решения. Этот проект их дал».
В публикации использованы фотографии Олеси Казаковой, Ирины Кельнер и Аллы Крайник
Comments